Международный директор Русского отдела CHRISTIE'S Алексей Тизенгаузен
Я думаю, что я очень счастлив. Я каждый день работаю, но где-то это хобби. Для меня это очень полезно и очень интересно.
АТМОСФЕРА
Конечно, вам нужно иметь какие-то картины, или репродукции, которые отражают то, чем вы занимаетесь. Я только что издал книгу про Преображенский полк во время Первой мировой войны. У меня был дедушка, который как секретарь Преображенского полка, долго занимался этим архивом. И когда я был совсем маленьким, он показывал мне эти фотографии. Я тогда еще совсем не понимал, что это. Даже не помню, о чем мы говорили.
Я думаю, что эта память и эти старые картины - у меня будто что-то открылось. И до сих пор есть у меня, и даже в офисе, старые военные фотографии на стене. Не могу сказать, что они помогают хорошо работать, но есть атмосфера, которая для меня приятна.
РУССКОЕ ИСКУССТВО
Всегда есть интерес к русскому искусству. Я начал этим заниматься в «Christie’s» 25 лет назад в русском отделе. И уже тогда был интерес, но он был не таким. Не было русских покупателей, мы не говорили по-русски в этом отделе. Теперь мы почти каждый день говорим по-русски.
Первый настоящий интерес к русскому искусству начинался немного больше, чем 10 лет назад и очень странно: после перестройки был бум русского искусства. Но очень странно, покупатели - это были не русские, а иностранцы, которые думали, что что-то пропустили и должны познакомиться с русским искусством.
Настоящий интерес начался, может быть, 5-6 лет тому назад. Когда, в конце концов, русские покупатели и коллекционеры стали приезжать в Лондон или Нью-Йорк и участвовать в аукционах. А почему так поздно? Это был медленный процесс, но люди разобрались и стали приезжать к нам.
ПРЕДЛОЖЕНИЕ
Мы имеем, например, в Лондоне 2 раза в год каталог, и 6 месяцев, чтобы его подготовить. Вначале вы закрываете глаза, я хотел бы иметь немного серебра, фарфора, и несколько картин. Вы никогда не знаете заранее. Это не кран, который вы открываете, и искусство вытекает. Нужно найти эти работы. Есть счастливые случаи, когда находится коллекция
Есть случаи, когда очень трудно найти предметы. Нужно сказать правду - теперь труднее и труднее.
Но если вы давно на этом рынке, вы вспоминаете, где эти вещи находятся, и вы очень аккуратно узнаете, что с коллекцией и предметом.
ОТКРЫТИЯ
Самый интересный случай, когда мы нашли под Парижем прекрасную коллекцию работ Сомова. Семья очень хорошо знала художника, и он оставил им огромное количество работ. Они не знали, насколько он редок на рынке. Я зашел к ним - и они показали несколько работ. Когда я им сказал об этом, они не поверили: «Вы с ума сошли, вы несерьезный человек! Это не стоит таких денег». Я сказал: «Не беспокойтесь. Увидите». И одну работу, которую я оценил около 200, продали за 600. Есть такие случаи.
Есть замечательный парадокс, который вы встречаете почти каждый день, когда путешествуете и ищете предметы. Вы никогда не знаете, что Вы увидите. И вы часто должны объяснить, что люди имеют. Или вы должны людям объяснить, что их работы не так прекрасны, как они считают.
ПРОГНОЗЫ
Это не вы решаете, что люди должны покупать. Это решают те, кто участвует в аукционе. Конечно, вы можете что-то чувствовать, но вы никогда не знаете заранее, почему будет огромный интерес к какому-то художнику или какому-то предмету. Решают коллекционеры.
Например, несколько лет назад никто не собирал Серебрякову, теперь все хотят Серебрякову. Военную тематику 10-15 лет назад никто не собирал, теперь - большой интерес. Вы никогда не знаете, как строятся эти интересы. Вы стараетесь это понять, но узнать заранее это очень трудно.
ПРЕДЧУВСТВИЯ
У вас до сих пор есть художники, которые прекрасны, но в кавычках – плохо продаются. Есть такой художник, я считаю, очень важный для русского искусства Сергей Чехонин. Он занимался миниатюрами, рисунком, фарфором. Почему люди его не собирают? Я не знаю.
У меня был случай, когда я нашел работы очень интересного русского художника Якунчикова.
Ее очень-очень трудно найти. Несколько лет назад я нашел очень маленькую коллекцию, и я считал, что это замечательно, этого никогда не было на рынке.
Я старался объяснить через цены, что это редкий художник. Люди это плохо поняли. Самая интересная работа не была продана.
Но через год все искали эту работу. И когда я у них спросил: «Почему вы не купили год назад?», они просто мне сказали: «Мы не поняли». Даже если вы чувствуете, что вещь интересная, не вы решаете, что она важная на рынке. Нужно думать о людях, которые будут ее покупать.
РЫНОК
Я не сказал бы, что русские музеи активны. Они имеют интерес, наблюдают, как рынок движется, но они редко покупают. Самые важные покупатели – коллекционеры. Международный русский рынок совсем новый. Десять лет тому назад он не был таким большим. Вначале, покупая русское искусство, люди покупали через картину русский дух: казака, тройку, избу. Теперь люди хотят очень специфичных художников. Люди хотят русский период или эмигрантский период. Это люди, которые очень быстро поняли, как нужно разбираться в рынке. Теперь есть интересный, настоящий разговор между человеком, который составлял каталог и человеком, который покупает.
УДОВОЛЬСТВИЕ
Я просто обожаю копаться в книгах, в архивах. Найти, понять, что вещь была потеряна и вернуть. Это чисто детективная работа. И я это обожаю.
Смотрите также:
Комментарии